Джулиус подскочил в кресле, шаг в пропасть во сне он так и не сделал, но стоял на краю и как будто толкал себя в распахнувшую пасть черную дыру. Он вернул спинку в горизонтальное положение и ослабил впившийся в ребро ремень. Корабль не двигался. Джулиус нащупал ногами ботинки и сморщился — в салоне стояла прогорклая, масляная духота, как в подвальной кухне азиатской забегаловки: густой запах томатной пасты, казалось, забивал ноздри. На потолке синий неон указывал проход. На креслах посапывали пассажиры, укрытые темно-коричневыми одеялами. В скрюченных позах они походили на холмики свежих захоронений.
Джулиус чувствовал дымный запах нубуковой кожаной куртки. Она побывала с ним во многих передрягах и опасностях. Во время намибийской кампании ополченец гереро выстрелил в упор. Пуля попала в живот и прошла навылет. Хирург зашивал раны толстенной иглой, ей же Джулиус потом сам латал дыры на куртке.
Правой рукой оперся на подлокотник кресла, откинул одеяло спящего соседа и взглянул в иллюминатор. Челюсть свел тягучий спазм. Справа по борту в темно-синей гуще космоса висели три патрульных корабля Центрального командования. Антрацитовые, с черными от снарядов выбоинами расплавившегося титана, корабли раскачивались и, кажется, ждали команды атаковать. Стеклянные кабины космических прекурсоров были похожи на носы гиен. Джулиус быстро посмотрел на противоположный ряд иллюминаторов — два других корабля замерли в режиме готовности.
В нижнем отсеке раздался скрежет металла и грохот пазов стыковочной капсулы. В салон пробивался запах гари отработанного плутония. Сжатые виски и сведённая челюсть запускали по кругу мысль — у патрульных есть метакрастин, чтобы разговорить задержанного. Готов ли Джулиус вообще к допросу?
Он сунул руку в карман и вытащил бригр, ощупал липковатый чип и протер его: Брайан Кокни, старший менеджер продаж топливных присадок. Препятствий это фальшивое имя ни разу не создавало.
В этот раз он сломал привычный маршрут и летел на Банкун, где жил отец. Деспотичный старик сделал целое состояние на этом рынке и до сих пор управлял поставками обогащенного плутония на флот Центрального командования. Теперь, когда сил оставалось все меньше, отец метался между угрозами и мольбами. Семья, которую он строил, как плутониевую империю, разбилась, как пустой глиняный кувшин, глухо и по-деловому сухо, усыпав галактику осколками из детей и внуков.
Вымотанное и одновременно винящееся лицо отца снилось Джулиусу за день до звонка.
В телефоне голос отца звучал по-детски, он сообщил, что мать перестала узнавать его и знакомых, и у врачей плохой прогноз. Он ждет Джулиуса на Банкуне, а старшая сестра Кейтен уже в пути.
Сосед, толстяк с безобразно огромным вторым подбородком и красными буграми на носу, проснулся от шума стыковки. Он носил редкие латунные часы и не выпускал из рук кожаный портфель, что выдавало в нем состоятельного человека, возможно, валютного трейдера. Толстяк теперь увидел, что борт стоял и был окружен, чавкая крекерами и щелкая портфельным замком, прилип к иллюминатору.
Вряд ли этот хряк обратил на него внимание — на посадке они не виделись, а когда Джулиус занял свое место, тот уже с головой накрылся одеялом. К сведенной челюсти добавилась старая боль под левой лопаткой. Джулиус чувствовал необычную тревогу. Несколько лет он катается по галактике и нелегально торгует подлинниками великих авторов прошлого. В рюкзаке под ногами среди кипы платежных квитанций и отчетов о продажах присадок лежала гравюра Дюрера «Носорог».
Не вставая, он достал черный целлофановый сверток размером с конверт из нижнего кармана армейских брюк. Вынул капсулу зонакса, сымитировал чихание и проглотил таблетку. Усмехнулся, как будто бы чихать было совсем неуместно, нацепил кепку, зевнул во весь рот и бесцеремонно сунул руку в упаковку крекеров взмокшего толстяка. Подмигнул бедняге, с треском надкусил печенье так, что оно разломилось посредине и без единой крошки. Выдохнул и растянулся на кресле.
Сосед от такого хамства вышел из оцепенения. Он поднялся с кресла, щелкнул целым хором суставов протяжно, как если бы он выпустил газы. Возмущенно швырнул драгоценный портфель на сидение и жестом показал Джулиусу, что хочет выйти. Как только толстяк скрылся за дверью туалета, Джулиус вынул гравюру из рюкзака и сунул ее в плотно прижатое боковое отделение соседского портфеля.
Дюрер стоил, как вместе взятые патрульные корабли и борт, на котором они летели. Зонакс уже успел раскатиться по венам, а других идей уйти от поимки у Джулиуса не возникло. Понимание, что гравюра теперь в безопасности, дало спокойствие и остановило навязчивые мысли, как вернуть ее обратно, после досмотра. Джулиус закинул руки за голову.
В салон зашел высокий офицер, в темно-синей форме, с острым, выпирающим из лица, носом и одним искусственным глазом.